class="p1">Так и потекли дни недели. Утро — ранний подъем, зарядка, скорый завтрак, потом — рысью на паром. К половине девятого — нужно быть возле клуба.

Сарай они закончили за пять дней.

Тимофеич, приехав с очередной партией материалов, похвалил:

— Ну вот — хоть видно стало, что что-то делается…

Мужики сами поделились, как сторожить клуб. А что тут кумекать — ночь через две, как иначе?

Для того, чтобы было место, где «куковать» ночами, освободили ту самую, непонятную комнатку с выходом на зады здания. Мужики сколотили топчан, стол, и пару лавок. Мироныч притащил какую-то старую, всю затертую до залысин овчинную доху, застелил ее на топчане.

Мужики, а именно Яков, пояснили и по назначению этой комнаты:

— То людская была, — и на вопрос Ивана — что это значит, пояснил — ну, прислуга здесь жила.

Выяснилось, что дом этот построил в конце прошлого века сын одного из местных купчишек.

— А для чего построил, он, пади, и сам не знал! Хотя… тут ведь — вон там, видишь? Речушка к Оби течет. А батя этого полудурка извозом занимался — по реке товар возил. У него несколько барж было, да пароходов небольших штуки два или три. Помню — на лодке из Оби можно было чуть не до этого дома доплыть. Это сейчас речушки — обмелели.

— А может — типа дачи себе строил, кто его сейчас разберет? У них же, у богатеньких — свои причуды были. Как чё — моча в голову вдарит, и не перечь ему! Я уже бОльшим пацаном был, помню… да только что-то не задалось у купца этого молодого. Больше времени дом пустой стоял…

— А потом, после революции уже, и купец этот куда-то подевался… А батя-то его, вроде бы, еще раньше преставился!

— Тут же… еще лет сорок назад — никакого города и вовсе не было! Село было — Рыбачье, то — да! А города… нет. Потом — взгоношились все! Чугунку вести затеяли, потом, слышим — мост будут строить!

— Не иначе, купцы здешние — мзду кому надо дали — вот тут мост и начали строить! И быстро так расти село стало! Народу, народу понаехало! Ну а что ж — работы-то полно, да и платят… так — подходяще. С окрестных сел, да деревень охочие до заработка ехали и ехали!

— Сам видел — граф этот… Фридрих! Немец — точно! Вот он приезжал! Не иначе — ему мзду ту и сунули! Что бы мост тут построили!

«Какой немец, какой граф? Что-то дядя путает! Хотя… где-то читал, что бывал здесь министр двора Николашки, Фридерикс, вроде бы. Может он его и имеет в виду?».

Улучив момент, поинтересовался у Осипа — что это с Яковом? То молчит, да рожу воротит, как будто червонец в долг ему дали, да теперь — вот пора возвращать пришла. То — вот как сейчас — разговорился?

— Да желудком он все мается! Давно уже… несколько лет. То — прижмет, то отпустит. Как отпустит — тут он вроде и человек-человеком, а как прижмет — ну чистый упырь! Сейчас-то еще ничего, а вот весной или осенью — вообще «в лежку» лежит, только зубами скрипит! Он поэтому ни раньше, в колхозе, толком работать не мог, ни сейчас — в совхозе. Вот — в сторожа и подался! Мы уж лет пятнадцать по соседству живем.

Когда подошла его, Ивана, очередь сторожить, хоть и воровать из клуба было еще нечего, он старался бдить. Жулики, конечно, не придут, а вот местные пацаны залезть, да что-нибудь напакостить — это запросто! Иван и с вечера все обошел, посмотрел и внутри здания, и снаружи, да и в течении ночи пару раз поднимался — прогуляться, и покурить. Да и зябко было ночью!

«Вот бы Верку сюда! Ух! Мы бы с ней оторвались!».

Но — не судьба!

Директор все больше пропадал в городе. Приезжая, жаловался, что никто и ничего в клуб давать не хочет! Ни книг в библиотеку, ни — музыкальных инструментов, ни мебели.

— Илья Николаевич! Опять напоминаю — не получится у тебя ничего, если ты вот так — один будешь барахтаться! Найди знакомых из комсомолии, сходи в райком, обозначь проблему. И помощи попроси! Ты же не себе в карман все это просишь!

— Неудобно людей беспокоить! Что у них, своих проблем мало?

«Вот же — пентюх! Тютя-матютя!».

— Смотри… ты так ничего не решишь, только людей подведешь, кто тебя сюда назначил!

Но, мало-помалу дело начало двигаться.

Подзуженный Иваном, Илья все же сходит к руководству совхоза, и, на следующий день в клуб пришли человек пятнадцать подростков. Сообща они прибрались внутри, вынесли весь мусор, да помыли полы, пыль и паутину со стен смели. Толку это дало — немного, но хоть не страшно внутрь здания стало заходить!

Еще через пару дней в клуб пришли пара человек — печники. Ивана поставили к ним в подсобники. Мужики походили, посмотрели имеющиеся печки-«контрамарки», и решили — лучше уж новые сложить, чем вот это дряхлое старье пытаться отремонтировать. Таких печей в здании стояло — аж шесть штук! По две на каждое помещение.

«Представляю, сколько тут дров нужно — чтобы все их протопить!».

Иван сначала вытаскивал кирпичи на улицу, чистил их какой-то железякой, потом — мыл в старом корыте, аккуратно укладывал штабелями. Жестяные кожуха печей мастера осмотрели и признали годными, отставили в сторонку — для новых «контрамарок».

Потом пришлось в товарном количестве месить глину, и опять таскать те же кирпичи — только уже назад, в клуб. Работа грязная, утомительная. Уматывался Ванька — что тот раб на галерах!

Мужики-сторожа тем временем, после постройки туалета и сарая, взялись по разметке копать ямы для ограды клуба — начальство посовещалось и для «благолепия» решило обнести очаг культуры штакетником.

Иван возвращался домой чуть не с последним паромом. Хоть и лопал, все, что Петровна ему накладывала с собой, изрядно отощал. Вкалывать-то приходилось — «нипадецки»!

Увидев это, Мироныч с Яковом — стали подкармливать его домашними припасами. Мужики частенько брали харч с собой, чтобы не терять времени на походы на обед и назад. Тем более, Тимофеич пообещал, что, если в срок клуб отремонтируют, да начальство довольным останется — вытребовать им премию! В срок, как понял Иван — к концу августа.

А эпопея с печками продолжалась чуть не две недели!

Мироныч с Яковом, тем временем, «ревизовали» оконные рамы клуба. Все их необходимо было вытащить, осмотреть и решить — что в починку,